Содружество кольца - Страница 35

По обе стороны тропы лес стал гуще. Молодые деревья росли все теснее. Потом тропа сбежала в лощину между холмами; их склоны с обеих сторон заросли орешником. Наконец, эльфы сошли с тропы. Справа сквозь деревья теперь еле различался зеленый гребень холма, как высокий вал, и они долго шли вдоль него, а потом поднялись вверх и вышли из-под деревьев, на широкую поляну, заросшую травой. Ночью под звездами она казалась серой. С трех сторон вокруг поляны стоял лес, а с востока холм резко обрывался, и верхушки деревьев, росших внизу, темнели у самых ног. А дальше была долина, плоская и сумрачная, в ней лежал туман и мерцало несколько огоньков: они попали на Шатровые поляны, а там, еще дальше — деревенька Шатры.

Эльфы сели на траву и завели тихую беседу; казалось, они больше не замечали хоббитов. Фродо и его спутники завернулись в плащи и одеяла и задремали.

Высоко в небе на востоке качалась Звездная Сеть Реммират, и над туманом медленно выплыл, загоревшись огненным рубином, Боргиль. Потом ветер, сменив направление, подхватил слой тумана, сдвинул его и унес, и из-за края мира встал Небесный Меченосец Менельвагор с сияющим поясом. Эльфы все разом запели. Вдруг под деревьями алым пламенем вспыхнул костер.

— Идите к нам! — позвали эльфы хоббитов. — Сюда! Пришло время беседы и веселья!

Пин сел, протер глаза, поежился от холода.

— В Лесном Чертоге горит огонь, и еда готова для голодных путников! — произнес эльф, стоявший над ним.

С южной стороны в зеленой стене леса был просвет. Туда убегала тропка, за деревьями она упиралась в поляну, здесь был настоящий Лесной Зал с крышей из ветвей. В центре горел костер. Мощные стволы служили колоннами, в них были воткнуты, как светильники, шесты с золотыми и серебряными огоньками на концах. Огоньки горели светло и ровно.

Эльфы сидели вокруг костра на траве или на круглых чурбаках. Несколько эльфов разносили чаши и разливали питье, а некоторые вносили блюда и миски с яствами.

— Сегодня еды мало, — сказали они хоббитам. — Мы на зеленой стоянке далеко от дома. Если когда-нибудь придете к нам в гости, мы вас лучше примем.

— По-моему, это и так, как на дне рождения, — сказал Фродо.

Пипин потом почти забыл, что ел и пил, он был очарован дивным светом красивых лиц и звуками таких разных и таких прекрасных голосов; ему все казалось, что это сон. Он помнил только необыкновенно вкусный хлеб, как бывает, когда голодному протягивают булку; потом фрукты, душистее, чем лесные ягоды, и сочнее, чем садовые плоды; чашу прозрачного питья, прохладного, как родниковая вода, и золотистого, как летний полдень.

Сэм не мог бы описать словами, и так и не смог повторить в своем воображении, что он чувствовал и думал в ту ночь, хотя в памяти у него осталась радость и мысль о том, что это было одно из самых важных событий в его жизни. Самое вразумительное, что он мог по этому поводу сказать потом, было: «Ах, хозяин, если бы я вырастил такие яблоки, я бы смог назваться настоящим садовником. А уж песни их прямо в душу проливались, ну, вы меня понимаете!»

Фродо ел, пил и слушал, слушал… Эльфийский язык он немного знал и изо всех сил старался понять. Время от времени он сам заговаривал с теми, кто передавал ему еду, и благодарил на их языке. Они улыбались в ответ и со смехом восклицали:

— Вот так хоббит — сокровище!

Потом Пипин крепко заснул, его подняли и унесли с пира на удобное ложе под деревьями. Там он доспал до утра. Сэм решил не отходить от хозяина. Когда Пипина уложили, он подсел к Фродо, устроился у его ног и в конце концов тоже закрыл глаза.

Фродо долго не спал, беседуя с Гилдором.

О многих старых и новых событиях говорили они, и Фродо долго расспрашивал эльфа о том, что происходит в широком мире за пределами Хоббитшира. Новости были невеселые и зловещие: наползают тени, воюют люди, бегством спасаются эльфы. Наконец, хоббит спросил о самом дорогом:

— Скажи, Гилдор, ты не встречал Бильбо с тех пор, как он от нас ушел?

— Встречал, — улыбнулся в ответ Гилдор. — Два раза. Он прощался с нами на этом самом месте. А еще раз я видел его далеко отсюда.

Больше он о Бильбо ничего не сказал, а Фродо не спросил.

— Ты не спрашиваешь меня ни о чем, что тебя самого касается, Фродо, — сказал Гилдор. — И о себе не рассказываешь. Но мне уже кое-что известно, и по твоему лицу я о многом догадался; некоторые вопросы ты недаром задал. Ты уходишь из Хоббитшира, не будучи уверен, найдешь ли то, что ищешь, не зная, выполнишь ли свои намерения и вернешься ли назад. Я не ошибся?

— Нет, — сказал Фродо. — А я думал, что мой поход — тайна для всех, кроме Гэндальфа и моего верного Сэма. — Он взглянул на Сэма, но тот лишь тихонько сопел.

— Мы эту тайну Врагу не выдадим, — сказал Гилдор.

— Врагу? — сказал Фродо. — Значит, ты знаешь, почему я ухожу из Хоббитшира?

— Я не знаю, почему Враг тебя преследует, — ответил Гилдор, — но я понял, что он гонится за тобою по пятам, хотя мне это кажется странным. И я предупреждаю тебя, Фродо: гибель позади тебя, опасность впереди — и со всех сторон.

— Ты говоришь о Всадниках? Я боялся, что они служат Врагу. Кто они на самом деле?

— Разве Гэндальф ничего тебе не сказал?

— О них ничего.

— Наверное, в этом случае и мне не следует говорить больше, а то страх помешает тебе продолжать путь. Мне кажется, ты вышел в последний момент, больше медлить нельзя. Может быть, уже поздно. Теперь спеши, не останавливаясь и не оглядываясь. В Хоббитшире тебе уже нет спасения.

— Что может быть страшнее таких намеков и предупреждений? — воскликнул Фродо. — Я, конечно, знал, что впереди опасности, но не ожидал встретить их у себя возле дома. Неужели хоббит не может уже спокойно через Приречье пройти в собственном Хоббитшире?