Содружество кольца - Страница 38

Пойти дальше оказалось совсем не просто. У них были мешки, а кустарник не пускал их. Холм позади защищал долину от ветра, было тихо и душно. В конце концов они выбрались на открытое место, но устали, взмокли, исцарапались, а самое плохое — потеряли ориентир и никак не могли понять, куда идти дальше. На равнине берега ручья стали ниже, он мельчал, но разливался, направляясь к болотам и к Реке.

— Это же ручей Слупянка! — сказал Пин. — Надо его опять перейти и свернуть вправо, если мы не хотим заблудиться.

Ручей они перешли снова вброд, почти бегом пересекли открытый луг, вошли в рощу. Деревья здесь росли большие, в основном дубы, но попадались и ясени и вязы. Земля оказалась ровной, подлеска почти не было, но деревья стояли так близко друг к другу, что за ними все равно ничего не было видно. Поднялся ветер и внезапным порывом взмел опавшие листья. С затянувшегося тучами неба упали первые капли, ветер стих, и полил ливень. Хоббиты спешили вперед по островкам намокшей травы и кучам старых листьев. Они не разговаривали, но все время оглядывались. Через полчаса Пин сказал:

— Надеюсь, мы не слишком круто взяли к югу. Мы же топаем вдоль леса. Он здесь растет полосой не шире мили, — пора бы нам из него выйти.

— Если мы начнем петлять, ничего хорошего не выйдет, — сказал Фродо. — Идем в одном направлении. Может, нам и не стоит выходить на открытое место.

Они прошли еще пару миль. Солнце снова выглянуло из рваных туч, и дождь унялся. Время шло за полдень, давно было пора второму завтраку. Они сделали привал под вязом: листья дерева пожелтели, но не осыпались, и под ним было сухо. Эльфы наполнили их фляги светло-золотистым питьем, которое пахло цветочным медом и удивительно бодрило. Скоро они уже смеялись и прищелкивали пальцами, глядя на дождь и вспоминая Черных Всадников. Сверху не капало, и казалось, последние несколько миль скоро тоже будут позади.

Фродо прислонился спиной к дереву и прикрыл глаза. Сэм с Пипином, сидевшие рядом, вполголоса завели:

     У фляги пробку отверну,
     Глоток побольше отхлебну —
    Мне сердце надо облегчить,
     А горе — утопить!
     Пусть дождь сечет и ветер злой
     Метет дорогу предо мной,—
     А я под деревом сижу,
     За тучами слежу!

— У фляги пробку отверну!.. — пропели они громче. И вдруг замолчали. Фродо вскочил на ноги. Ветер донес протяжный вой, чей-то зловещий крик, в котором было вместе с тем безнадежное одиночество. Он нарастал, потом стал стихать и вдруг оборвался на высокой пронзительной ноте.

Они оцепенели, кто сидя, кто стоя, а первому крику уже отвечал второй, такой же жуткий и леденящий, но слабее и издалека. Потом наступила тишина, которую нарушал только шум ветра в листьях.

— Ты думаешь, кто это? — спросил, наконец. Пин, стараясь говорить бодрее, но еще вздрагивая. — Если даже птица, я таких в Хоббитшире ни разу не слышал.

— Не птица и не зверь, — сказал Фродо. — Это был зов или сигнал, — в крике слова были, хотя я их не понял. У хоббитов таких голосов не бывает.

Все замолчали. Все думали о Всадниках, но языки у них присохли. Было одинаково страшно и оставаться на месте и двигаться дальше; однако рано или поздно надо было идти к Парому по открытой местности, и им показалось, что лучше все-таки скорей, пока светло. Поэтому, еще немного помедлив, они взвалили на плечи мешки и зашагали вперед.

Лес внезапно кончился. Перед ними раскинулись широкие луга. Теперь они поняли, что и вправду взяли слишком круто к югу; вдали слева за равниной угадывались очертания невысокой Брендигорки за Рекой. Осторожно выйдя из-за деревьев, хоббиты почти бегом поспешили через луг.

Вначале боялись: ведь из-под деревьев они вышли, а в поле не спрячешься. Холм, где завтракали, был уже далеко позади. Фродо посмотрел туда, со страхом подумав, что сейчас увидит темный силуэт всадника на гребне, но там никого не было. Солнце вырвалось из облаков и катилось к горизонту. Страх прошел, осталось беспокойство. Но уже показались неподалеку обработанные поля, покосы, ухоженные огороды, изгороди, канавы для поливки… Пейзаж был спокойным и мирным, обычный уголок Хоббитшира. С каждым шагом путники веселели. Лента Реки придвигалась все ближе, а Черные теперь казались призраками, оставшимися позади вместе с лесом. Хоббиты прошли краем большого поля, где росла репа, и подошли к забору с крепкими воротами.

— А я знаю, чье это поле и ворота! — сказал Пин. — Мы на земле старого Мотыля. Там в деревьях его усадьба.

— Час от часу не легче! — произнес Фродо, вдруг испугавшись так, словно Пин объявил, что дорога ведет в логово дракона.

Друзья удивленно воззрились на него.

— Чем тебе старина Мотыль не нравится? — спросил Пин. — Он друг всем Брендибакам. Гоняет тех, кто вторгается в его владения, держит злющих псов, — но тут весь народ такой, граница близко, приходится быть начеку.

— Знаю, — сказал Фродо. — Но все равно, — добавил он со смущенным смешком, — я его боюсь, и его собак тоже. Много лет обходил его усадьбу дальней дорогой. Я ведь рос в Брендихолле и несколько раз попадался, когда лазил к нему за грибами. В последний раз он меня отколотил, а потом показал собакам. «Смотрите, ребята, — сказал он им, — если этот шалопай еще раз сунется на мой участок, можете его съесть. А сейчас — проводите». И они за мной гнались до самого Парома. Мне до сих пор страшно, хотя, я вам скажу, звери свое дело знали и кусаться по-настоящему не стали бы.

Пин рассмеялся.