Содружество кольца - Страница 153

153

Арагорн взял камень и приколол брошь на грудь, и все, кто видел его в эту минуту, поразились: раньше они не замечали, как он высок и по-королевски величествен. Словно спал с его плеч многолетний груз тяжелых трудов.

— Благодарю тебя за дары, о Владычица Лориэна! — сказал он. — Ты дала жизнь Келебрайне и Арвен, Вечерней Звезде, и это высшая похвала, лучшего я сказать не могу.

Владычица наклонила голову и обратилась к Боромиру. Ему она подарила золотой пояс; Мерри и Пипин получили узкие серебряные пояса с золотыми пряжками в форме цветка; Леголасу достался лук, какими пользуются галадримы: больше и крепче лихолесских луков, с тетивой, сплетенной из волос эльфов. К нему был колчан, полный стрел.

— А для тебя, маленький садовник, любящий деревья, — сказала Галадриэль Сэму, — у меня совсем маленький подарок.

Она вложила ему в руку гладкую шкатулочку из серого дерева, украшенную единственной серебряной руной на крышке.

— Это «Г» — первая руна моего имени, — сказала она. — На твоем языке с нее начинается слово «Сад». В шкатулке — щепотка земли из моего сада с благословением, которое Галадриэль пока еще может дать. Она не поможет тебе идти, не защитит от опасности; но если ты сохранишь ее и когда-нибудь вернешься домой, может быть, она вознаградит тебя. Если вокруг все окажется разорено и заброшено, — разбросай там эту землю, и твой сад расцветет, как немногие сады в Средиземье. И тогда пусть тебе вспомнится Галадриэль и далекий Лориэн, который ты видел в дни нашей зимы. Ибо наша весна и наше лето давно прошли и больше никогда не зацветут на земле.

Сэм залился краской, забормотал что-то невнятное, крепко сжал шкатулочку и поклонился Владычице, как умел.

— А что попросил бы у эльфов гном? — спросила Галадриэль, поворачиваясь к Гимли.

— Ничего, Владычица, — ответил Гимли. — С меня довольно, что я видел Повелительницу галадримов и слышал ее ласковые речи.

— Эльфы, слушайте все! — воскликнула Галадриэль, обращаясь к окружающим. — Больше не говорите, что гномы жадны и неблагодарны! Но, Гимли сын Глоина, — продолжала она, — у тебя ведь, наверное, есть желание, которое я могла бы исполнить? Прошу тебя, назови его! Ты не можешь уйти отсюда без подарка!

— Мне ничего не надо, госпожа Галадриэль!― сказал Гимли, кланяясь. И, запинаясь, добавил: — Ничего, разве что… если ты разрешаешь попросить… я хотел сказать… прядь твоих волос! Они настолько красивее всякого земного золота, насколько звезды прекраснее выкопанных алмазов! Я недостоин такого дара и не прошу, я только назвал желание… как ты повелела…

Эльфы недоуменно зашептались. Келеборн смотрел на гнома, не скрывая удивления, но Владычица улыбнулась и сказала:

— Говорят, что у гномов более искусны руки, чем языки. Но к гному Гимли это, наверное, не относится. Никто еще не обращался ко мне со столь дерзкой просьбой и при этом так учтиво. Как я могу ему отказать, если сама попросила быть искренним? Но сначала скажи, что ты сделаешь с моим даром?

— Буду хранить, как сокровище, Госпожа, — ответил он. — В память о словах, с которыми ты обратилась ко мне при первой нашей встрече. А если когда-нибудь вернусь в родные кузницы, заключу их в прозрачный кристалл, и будет это наследием моего дома и залогом вечного союза между народами гор и лесов.

И Владычица расплела одну из длинных кос, отрезала три золотых волоса и вложила их в руку гнома.

— Прими от меня также следующие слова. Это не предсказание, ибо любые предсказания сейчас бесполезны: с одной стороны на нас надвигается Тьма, а с другой — мы вооружены только надеждой. Но если надежде суждено сбыться, то я говорю тебе, Гимли сын Глоина, что руки твои будут утопать в золоте, но над тобой не будет его власти.

— А к тебе, Несущий Кольцо, — сказала она, повернувшись к Фродо, — я обращаюсь после всех, хотя ты далеко не последний в моих мыслях. Вот что я приготовила для тебя.

Владычица высоко подняла маленький прозрачный флакончик. Он засверкал в ее руке, из него разошлись лучи белого света.

— В этом флаконе, — сказала она, — капля воды из эльфийского фонтана, в которой пойман луч вечерней звезды Эарендила. Чем темнее будет ночь вокруг тебя, тем ярче он засветится. Пусть он осветит тебе дорогу в темноте, когда погаснут все остальные огни! Помни Галадриэль и ее Зеркало!

Фродо взял флакон, и Владычица в его свете на мгновение показалась ему снова по-королевски величественной и необыкновенно прекрасной, но не грозной. Он поклонился, но не нашел слов для ответа.

Владычица поднялась, чтобы уйти, а Келеборн проводил их к причалу. Желтые лучи полдневного солнца золотили траву, серебрилась вода в реке. Наконец, все было готово. Путешественники заняли свои места в лодках. Лориэнские эльфы, крича слова прощания, длинными шестами оттолкнули их от берега, и журчащие волны плавно понесли их. Они сидели молча и не двигались. На зеленом берегу на самом конце косы так же молча и неподвижно стояла Владычица Галадриэль. Течение пронесло лодки мимо нее, друзья повернули головы и долго смотрели, как она отплывает. Ибо так им казалось: не они уходят, а Лориэн удаляется, словно светлый корабль с мачтами из зачарованных деревьев плывет под золотыми парусами к забытым берегам, а они беспомощно качаются в серых лодках у границы серого безлистного мира.

Они еще смотрели назад, когда воды Серебрянки растворились в Великой Реке, и уже Андуин подхватил их лодки и понес к югу. Белая фигурка Галадриэли стала маленькой черточкой, и вдруг сверкнула, как окно на дальнем холме, когда в него ударяет луч заходящего солнца, или как светлое озерцо, если смотреть на него с высокой горы, и оно кажется алмазом в зелени. Тогда Фродо показалось, что она подняла руку в последнем прощании, и попутный ветер донес песню — очень далекую, но отчетливую.

153