Содружество кольца - Страница 65

Тут Баттерса попросили принести еще пива, и последнее его замечание осталось без разъяснений. Фродо заметил, что Бродяжник уже смотрит на него, словно догадался, о чем речь. Тут же кивком головы и сдержанным жестом руки он пригласил Фродо подойти и сесть рядом с ним. Когда хоббит приблизился, он откинул капюшон, и Фродо увидел густую гриву тронутых сединой темных волос и бледное суровое лицо с пронзительными серыми глазами.

— Меня называют Бродяжником, — сказал он тихо. — Очень раз вас видеть, господин… Накручинс, если старина Баттерс не ошибся.

— Он не ошибся, — нехотя произнес Фродо, почувствовав себя очень неловко под его пристальным взглядом.

— Так вот, господин Накручинс, — сказал Бродяжник, — будь я на вашем месте, я бы не разрешил вашим юным друзьям столько болтать. Веселый очаг, пиво, случайные встречи — конечно, приятно, но, как бы сказать, — это вам не Хоббитшир. Разная публика здесь собирается. Хотя, как вы, вероятно, подумали, не мне об этом говорить, — добавил он, поймав взгляд Фродо и криво улыбнувшись. — В последнее время через Пригорье проходят странные чужаки, — продолжал он, глядя хоббиту в глаза.

Фродо вместо ответа тоже на него посмотрел, а Бродяжник вдруг переключил внимание на Пина. К ужасу своему, Фродо понял, что легкомысленный молодой Тук, воодушевленный впечатлением, которое произвел анекдот про толстого бургомистра Мичел Делвинга, острит по поводу прощального Угощения Бильбо. Он уже изобразил в лицах Речь и подходил к Потрясающему Исчезновению.

Фродо забеспокоился. Местным хоббитам эта история покажется, без сомнения, безобидной: просто чудной случай из жизни чудаков за Рекой; но некоторые (например, старый Медовар) знали больше, и, вероятно, слышали прежние разговоры об исчезновении Бильбо. Они вспомнят фамилию Торбинс, а о Торбинсе в Пригорье могли уже спрашивать.

Фродо завертелся, пробуя сообразить, что делать. Пин явно наслаждался вниманием публики и совсем забыл об опасности. Фродо вдруг испугался, как бы он, увлекшись, не упомянул про Кольцо: тогда всем крышка!

— Быстро принимай меры! — шепнул ему в ухо Бродяжник.

Фродо вспрыгнул на стол и заговорил сам. Внимание слушателей Пина разделилось.

Некоторые хоббиты посмотрели на Фродо, засмеялись и захлопали в ладоши, решив, что господин Накручинс, наконец, выпил свою норму пива.

Фродо вдруг почувствовал себя в глупейшем положении и обнаружил, что перебирает мелочи в кармане (как обычно, когда говорил Речи). Нащупав Кольцо на цепочке, он вдруг ощутил желание надеть его и таким образом выйти из положения. Правда, ему показалось, что это желание не его собственное, а наведенное кем-то или чем-то, находящимся тут же в зале. Он преодолел первое искушение, зажал Кольцо в кулаке, словно стараясь, чтобы оно не сбежало и не натворило бед. Оно его совершенно не вдохновляло. Он произнес несколько «подходящих слов», как сказали бы в Хоббитшире:

— Мы все весьма благодарны вам за гостеприимство, и смею надеяться, что мой краткий визит будет способствовать возрождению старинных дружественных связей между Хоббитширом и Пригорьем!..

После этого он запнулся и кашлянул. Теперь он стал центром внимания всего зала.

— Песню! — закричал один из хоббитов.

— Песню, песню! — закричали все остальные. — Давайте, господин гость, спойте нам что-нибудь такое, чего мы ещё не слышали!

Фродо в растерянности разинул рот и тут же с отчаяния затянул нелепую песню, которую любил Бильбо (и которой гордился, потому что сам сочинил). Песня была про трактир, наверное, поэтому Фродо ее и вспомнил. Вот она вся, а то в наше время из нее знают только отдельные слова:

     Трактир под старой горкой был,
     Все это было встарь.
     Там раз трактирщик начудил:
     Такого пива наварил,
     Что слез с Луны Лунарь.
     А Кот хмельной в трактире том
     На скрипке заиграл.
     Уж так он струны драл смычком,
     Мяукал и вертел хвостом,
     Что мертвый бы плясал!
     В трактире был веселый Пес,
     Без смеха жить не мог,
     И если шутку гость принес,
     Пес этот хохотал до слез,
     Ну прямо падал с ног!
     Была корова там одна,—
     Держись, коль в пляс пойдет!
     Любила музыку она
     И враз пьянела без вина
     Когда играл ей Кот!
     Посуда вся из серебра
     Веселого была.
     В воскресный день не жаль добра —
     Ее начистили с утра,
     Такие вот дела!
     Лунарь за кружкой кружку пьет,
     За часом час летит —
     Хохочет Пес, играет Кот,
     Корова на рога встает,
     А серебро звенит!
     Лунарь еще глоток хлебнул,
     А небо — все светлей,
     Лунарь зевнул и сам под стул
     Скатился вдруг и там заснул,
     А солнце — у дверей!
     Тогда трактирщик поглядел
     На лунных лошадей:
     Они стояли не у дел,
     А их хозяин все храпел,
     А солнце — у дверей!
     Погромче джигу грянул Кот.
     Корова — ну плясать!
     Звенит посуда, Пес поет,
     Трактирщик Лунаря трясет,
     А тот не может встать!
     Пришлось катить им всей гурьбой
     На горку Лунаря.
     Скакали кони за толпой,
     Корова топала ногой,
     А Кот играл, что зря!
     До неба музыка неслась —
     Вот так-то было встарь!
     Гора от топота тряслась,
     Под конский пляс заброшен враз
     К себе домой Лунарь!