Содружество кольца - Страница 95

     В недвижимое Время.
     Узнал он все про свой народ,
     Людей и эльфов племя…
     Ладью построили ему
     Из чистого мифрила.
     Ей весла были ни к чему —
     Без парусов ходила.
     Но Элберет ей два крыла
     Дала, чтоб в небе реять,
     И вместо знамени зажгла
     Живой огонь на рее.
     Был фонарем ей Сильмарил —
     И смело встав к штурвалу,
     Моряк заклятье повторил,
     Что Элберет сказала:
     «За Солнце и за Лунный свет
     Лететь быстрее ветра
     Туда, где нет ни дней, ни лет,
     Ни берегов, ни света!»
     До края мира он летел,
     Горя, как факел звездный;
     Когда ж вернуться захотел,
     Увы! Уж было поздно.
     Ладью он дерзко повернул
     И стал герольдом света.
     Звездой над Норландом блеснул
     Задолго до рассвета.
     Свой дом увидеть захотев,
     Летел все вдаль и выше,
     Но только плач эльфийских дев
     Из давних лет услышал.
     Заклятья сила жестока:
     «По поднебесным весям
     Лететь до той поры, пока
     Не побледнеет Месяц,
     Не знать ни гавани родной,
     Ни отдыха, ни срока,
     И между Солнцем и землей,
     Горя, лететь высоко!»

Песня смолкла. Фродо открыл глаза и увидел Бильбо на табурете в кругу слушателей, которые улыбались и хлопали в ладоши.

— А теперь еще раз сначала! — сказал один из эльфов.

Бильбо встал и поклонился.

— Мне льстит твое пожелание, Линдир, — сказал он, — но всю песню повторять будет скучно.

— Только не тебе, — смеясь, ответил эльф. — Тебе же читать свои стихи никогда не надоедает. Но, вправду сказать, об авторстве с одного раза судить трудно.

— Что? — воскликнул Бильбо. — Ты не можешь отличить мои куплеты от сочиненных Дунаданом?

— Нам трудно определить разницу между двумя смертными, — сказал эльф.

— Чепуху ты говоришь, Линдир, — сказал Бильбо. — Если ты не можешь отличить человека от хоббита, где же твой прославленный ум? Они ведь так же непохожи, как бобы и яблоки!

— Может быть, — рассмеялся Линдир. — Овца овцу в отаре отличает, и пастух их всех знает. Но мы не занимались изучением смертных. У нас другие дела.

— Не буду спорить, — ответил Бильбо. — От такого количества музыки и песен меня уже в сон клонит. Сам отгадывай, если хочешь.

Бильбо встал и подошел к Фродо.

— Ну вот, я кончил, — шепнул он. — Прошло гораздо лучше, чем я ожидал. Не так уж часто меня просят повторить песню. А ты что скажешь?

— Мне трудно отличить, — улыбнулся Фродо.

— Не надо, — сказал Бильбо. — Сказать правду, я всю эту песню сам придумал. Арагорн только настоял, чтобы добавить про изумруд. Ему кажется, что это очень важно, но я не знаю, почему. Он сразу еще сказал, что я берусь за трудную задачу, и что если осмелюсь петь про Эарендила в Доме Элронда, то сам за это буду отвечать. Может быть, он прав.

— Не знаю, — ответил Фродо. — Мне твоя песня кажется очень подходящей, хотя я не могу сказать, в чем тут секрет. Когда ты начал, я еще не совсем проснулся, и мне казалось, что сон продолжается. Я не сразу понял, что это ты поешь, только в конце.

— Да, чтобы не заснуть под эти песни, надо привыкнуть, — согласился Бильбо. — Но, пожалуй, хоббиты не могут так же, как эльфы, полюбить музыку, стихи и легенды. Эльфам песни нужны, как еда или даже больше. Здесь сегодня еще долго будет музыка. Как ты смотришь на то, чтобы улизнуть отсюда в тихое место и поболтать без помех?

— А можно? — спросил Фродо.

— Конечно. Это же не работа, а праздник. Уходи и приходи, когда хочешь, только не шуми.

Хоббиты встали и тихонько направились к выходу. Сэм мирно спал и улыбался во сне, его решили не трогать. Фродо очень хотелось побыть наедине с Бильбо, но все же, выходя из Каминного Зала, он почувствовал сожаление. Когда они переступали порог, звонкий голос взвился над остальными, начав новую песню:

     А Элберет! Гилтониэль!
     Силиврен пэнна мириэль
     А менель эглер Элленат!
     На кэард паллан дириэль
     А галладриммин эннорат,
     Фануилос, ле линнатон
     Нэф эар, си нэф эарон!..

Фродо задержался на пороге и оглянулся. Элронд сидел в кресле, и отблески огня мерцали на его лице, словно летнее солнце в кроне мощного дерева. Рядом с ним сидела Арвен. Фродо с удивлением увидел, что возле нее стоит Арагорн. Он откинул темный плащ, под ним оказалась эльфийская кольчуга и на груди, как звезда, сверкал камень. Он был занят разговором с Арвен, и вдруг Фродо показалось, что Арвен оборачивается к нему и издалека посылает луч ясного взгляда прямо в его сердце.

Он замер, очарованный, а нежные слова эльфийской песни звенели, будто сверкающие алмазы скатывались в ручей.

— Это песня об Элберет, — сказал Бильбо. — Они споют о ней, а потом будут петь о Благословенной Земле еще много раз и долго-долго. Идем!

Бильбо привел Фродо в свою комнатку. Ее окно выходило на юг — в сад и на речку Бруинен. Хоббиты сидели у открытого окна, глядя на яркие звезды над дальним лесом и горами, и разговаривали не о далеком Хоббитшире, и не о зловещей Тени, и не о подстерегающих их опасностях, а обо всем прекрасном, что видели в мире: об эльфах, о звездах и деревьях, о ласковой осени, тихо входящей в лес…

В дверь постучали.

— Прошу прощения, — сказал Сэм, всовывая голову в комнату. — Я хотел узнать, не нужно ли вам чего?